Форум

Когда умирает человек, которого ты любишь...
-Кристоф! Крис, давай устроим перерыв, хватит избивать тарелки, мы уже...
-Твою мать, забудь это имя! - в меня полетела барабанная палочка. Я увернулся и засмеялся. Как я любил называть его так, нарываясь на вспышки гнева, так похожие на страсть. Помню, однажды он рассек мне скулу, а потом встревоженно прикладывал носовой платок, с раскаянием заглядывая в глаза. Что мне еще было нужно. А правда, что? Разве что, ответное чувство.
Я всегда думал, глядя на сотни людей на концертах, могут ли они знать? Я иногда заходил на фан-страницы в интернете, посмотреть на то, что они думают. Сильный, с грустными глазами, талантом писать тексты. Конечно, они ничего не могли знать о моей душе и о том, что в ней порой творится, какие огни загораются.
Странно, но я заболел Шнайдером не так давно, по сравнению со всей карьерой. Я помню, как однажды у него всё валилось из рук. Он расстался с женой, практически не мог играть. В один момент он отбросил палочки и, застонав, положил голову на руки. Я кивнул парням, а сам остался с ним. Мы не так долго говорили, но уже через полчаса гитаристы и клавишник заглянули в помещение, с удивлением увидев Кристофа, с палочками в руках, сосредоточенного - и спокойного, как никогда. После репетиции мы пошли в бар и снова говорили. Он открыл мне всю свою душу, доверил самую глубокую боль. Я понимал его - и так хотел, чтобы такие ясные глаза больше никогда не были грустными.
С того дня прошел ровно год. И приближающегося вечера я боялся, как атомной войны. Я предложил Шнайдеру посидеть - в том самом баре - и поговорить. Время текло по лицу потом, летело по воздуху мелодиями, капало по подоконнику дождём и тянулось, как гитарный риф - бесконечно долго.
-Мы отлично поработали сегодня. Мне кажется, альбом выйдет одним из лучших. - произнёс я, услышав последний аккорд.
-После столького времени, как будто и не расставались! - улыбнулся в ответ Рихард. - Тилль, только. Такое ощущение, что что-то в твоеё жизни происходит - странное. Я надеюсь, мне...
-Тебе кажется, Рихард. - я выдавил из себя улыбку. - Я уже успел отвыкнуть от репетиций. Кр.. Шнайдер, идём.
В ответ я получил огненный блеск его голубых глаз. Сердце будто остановилось на мгновение, переставая гнать кровь с кислородом - но сегодня мне не нужны были скандалы.
Мы вышли на улицу, было темно, горели фонари. Мы шли молча - я не хотел торопить события, он был погружен в свои мысли. Но когда до двери бара оставалось всего несколько метров, я остановился.
-Крис, ты... - он злобно посмотрел на меня, но я продолжил - помнишь, что было год назад в этом баре?
Он отвёл глаза, смотря, прищурившись, на двери. Вдруг он повернулся и коротко кивнул.
-Я вспоминаю этот день постоянно. И сейчас - сейчас мне, как и тебе тогда, нужна помощь.
Кристоф вопросительно заглянул мне в глаза, пытаясь найти ответ, что со мной происходило. Я ни с кем не общался так же близко, как с ним - но и он не знал всей правды.
-Шнайдер, я... - я не выдержал, подошёл ближе и коснулся его руки. Ударник ошарашенно отдернул руку, кажется, в один момент поняв всё.
-Тилль, мне нужно идти. Разберись в себе, но в первую очередь нам нужно работать. Не забивай себе голову ерундой.
Шнайдер остановил взгляд в моих глазах, в которых, наверное, отразилось всё так тщательно скрываемое чувство. Если бы я не чувствовал себя таким убитым, я бы не отпустил его, заставил выслушать - но у меня хватило сил только на то, чтобы опустить руку и остаться стоять на месте, слыша за спиной его шаги, отдающиеся в сердце глухой болью.
Я не помнил, когда пришёл домой. Налил себе виски, упал в кресло и курил, каждой клеткой тела чувствуя желание умереть, исчезнуть. Музыка, песни... О чём могла идти речь, мне казалось, что я никогда не выйду больше на сцену. Я и не собирался. Я подскочил с места, направился на кухню и взял нож. Чёртов инстинкт самосохранения. Я смотрел, как из пореза струилась кровь - но это не могло быть смертельным. У меня даже на это не хватило силы воли. Я отбросил нож в сторону, как вдруг услышал звонок в дверь. Я проигнорировал звук, направляясь за ножом с твёрдой уверенностью довести дело до конца. Это было бы слишком глупо, не закончить дело...смертельной важности.
-Тилль! Тилль, открывай или я вышибаю дверь!
Я остановился, ошарашенный. За моей дверью орал Кристоф, не отпуская кнопку звонка. Несколько шагов - и я стоял перед ним, избавившись от последней преграды. Он ворвался в мой коридор и замер, увидев на полу капли крови. Наверное, я ошибался насчёт глубины пореза. Ударник испуганно посмотрел на меня, в следующую секунду побежав на кухню в поисках аптечки. Я опустился там на стул, тихо сказав - на нижней полке. Еще мгновение - и он стоял передо мной на коленях, тщательно перебинтовывая залитую спиртом и какой-то еще щипучей дрянью руку.
-Никогда... - повторял он - Никогда не делай этого больше.
-Кристоф, тебе же было совершенно наплевать на...
-Заткнись, Линдеманн. - оборвал он меня, бросив свой обычный взгляд - но в нём было что-то еще. Что-то, что видел я, смотрясь в зеркало после бессонных ночей. Я перехватил его руку, останавливая его "игру в медсестру". Крис не сопротивлялся, вздохнув, он поднялся и положил руки мне на плечи. Через мгновение я положил руки ему на спину, поднялся со стула и стоял совсем близко - так, что слышал биение его сердца. Учащенный, ломаный ритм.
-Я никогда не думал, что ты мог это чувствовать - произнёс он.
Я колебался, просто не мог завести разговор о его чувствах. Шнайдер подошел еще ближе, но я выставил руки вперёд.
-Крис, не насилуй себя. Никому не будет лучше от этой фальшивости... В первую очередь, мне.
В то мгновение мне показалось, что он может меня даже ударить. Он рванулся назад, но я остановил его, крепко обняв.
-Как это возможно?.. - тихо спросил я
-Год назад. - ответил он сломавшимся голосом. - Ты для меня больше, чем друг, перед которым я выворачивал душу. Я никогда не сказал бы об этом, если бы ты не затеял этот вечер откровений.
Его губы и руки... Они сводили меня с ума весь вечер. Но нам было вполне достаточно просто смотреть друг на друга, чтобы чувствовать искреннее счастье и забыть обо всём - о валявшемся в коридоре ноже, об который Крис не раз споткнется утром, о бинтах, которые еще только придется сдирать с засохшей крови, матерясь и слушая его успокаивающий голос.
Когда умирает человек, которого ты любишь... Наверное, это чертовски больно. И спасибо судьбе за то, что Крис в тот вечер не узнал - каково это.