Отправлено: 02.05.05 19:58. Заголовок: Другие группы: Стеб-слэш: КиШ (1/?)
копирую as is с ЖЖ. те, кто читал там, увы, ничего нового не увидят (пока [IMG SRC=/img/sm25.gif] )
Title: Сказка о том, как Князь себе жену и полцарства добывал. Author: В. Афанасьев-Гримм Fandom & Warning: КиШ-слэш Pairing: Князь/Горшок Disclaimer: сказка - ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок.
Давным-давно, в некотором царстве, в некотором государстве, жил-был старый царь, и было у него три сына. Старший был сильный, средний был умный, а третий был просто третий. И все были молодцы, удальцы такие, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Старших величали Царевичами, а третий был просто Князь, потому как повелось, что не видать третьему сыну царства, как ушей своих.
Как-то раз решил царь, что пора ему сыновей женить. Ладно, сказали старший и средний, выберем мы себе по жене, а ты, батюшка, дай нам по полцарства в придачу. А Князь промолчал, так как знал, что «по полцарства» на троих не сообразишь.
- Почто так кручинен стал, младший сын? – спросил царь Князя. А тот стоит невесел, ниже плеч буйну голосу повесил. А царь еще и добавит: - Знать, судьба твоя такова – без жены остаться. Ты не тужи, однако, а придумай, что бы этакого сотворить, и коли достойно дело сделаешь, найду я тебе еще полцарства у соседей.
Крепко задумался тогда Князь. Думал-думал, и надумал.
- Позволь, батюшка, мне разбойника словить. Шибко беспокоят твое царство лихие люди. Я их найду да бока намну, а пока странствую, еще и на белый свет погляжу.
- Это ты хорошо придумал, младший сын, - молвил царь. – Отправляйся ты тогда за тридевять земель, в тридесятое королевство, да слови мне самого лютого из разбойников, да опутай его в путины шелковые и приведи сюда. А мы на широком да на дворе отсечем ему буйну голову на колоде белодубой на потеху народу. А после того будет тебе счастье.
Как сказано, так и сделано. Стал Князь сбираться в путь, сбирается, а думку свою дальше думает. Хорошо бы, коли разбойник стоящий попался, а не такой, что дунь, плюнь – и разотри. Благодарствовать тогда будет царь, и подаст с царского плеча полцарства, а с ним и жену в придачу. И вот тут-то закручинился Князь пуще прежнего, поелику полцарства ему ой как хотелось, а вот жену – нет. Что поделать, но милее было Князю добрых молодцов повалять, чем пышнобоких девок зажимать. И подумал он, что за судьбину изготовил царь разбойнику, и взгрустнулось ему пуще прежнего, ибо жаль было, коли добрый молодец внапрасну пропадет.
Делать нечего, снарядился Князь и тронулся в путь. Шел он близко ли, далеко ли, путем-дорогою широкою. Чисто поле перешел, разбойника встретил, да не тот он оказался, хлипкий какой-то. Не с кем Князю в чистом поле силою померяться, чтобы сила-то живчиком по жилочкам по всему добру телу переливалась. И пошел он дальше.
Пришел он в лес стоячий, а там, говаривают люди, еще разбойник водился. Обрадовался Князь, нашел разбойника, да не успел приступить к его белым грудям, как тот хлоп о землю мертвый. И этот разбойник хлипкий, негодный был.
Идет Князь дальше, и стало грузно ему от силушки, давненько в себе он ее носил, и запечалился он по добрым молодцам с царских конюшен, которые аки кони поваляться умели да силино тяжелое бремя, когда надо, так ловко снимали.
Долго ли, коротко ли, а пришел Князь в деревню одну. Глядь – а улица вся пуста, не видать нигде народу. Что такое значит? А дело к ночи шло, и постучался Князь в крайнюю избу. Открывает ему старуха дряхлая, еле кости вместе.
- Здравствуй, бабушка. - Здравствуй, молодец. - Пусти на ночь переспать. - Ступай, только беспокойно тебе тут будет. - Что так? Али тесно у вас? - Не то, молодец, да только на грех ты пришел. - На какой такой грех? - Да на свой. В соседнем лесу завелся у нас разбойник лютый, таперича каждую ночь рыщет он по чужим домам да молодцев добрых выискивает. Как найдет, то не будет от него ни дверь, ни запор оградою – так и пролезет, так и зажмет молодца до утра, а с рассветом еще и все молодецкое добро прихватит. А молодец чахнет потом, а коли женится, то еще пуще грустен и невесел делается. И не прижить ему с женой сына, хоть год живет, хоть два – порченый молодец выходит. - Эка беда, бабушка, - молвил Князь, а сам обрадовался: вот ему равный супротивник. - А как величать того разбойника? - Горшком прозвали. Как молодца попортит и с добром его умыкнется, так и попрячет все по горшкам неведомо где. Так и зовем теперь. - Ладно, бабушка, испытаю судьбу, заночую.
Разделся Князь, истопила ему старуха баньку, напоила-накормила и на печь уложила. А Князь не спит, знай себе прислушивается да в лунную ночь за окном вглядывается – лиха ждет. И вот когда потерялися звезды чистые, закатилися зори ясные, заскрипел плетень, отворилось окно, и пролез в светелку лютый разбойник. Через бабку перешагнул, от всех яств на столе закусил, водки отпил – и шасть на печку, да там Князь лежит-поджидает, весь уж извелся от нетерпения.
- Чу, свежим духом пахнет. Кто такой будешь? - Князь, третий царский сын, пришел тебя, Горшка – разбойника, изловить.
Тут разбойник как вскочит на полати и давай с Князем возиться, а тому только того и надо. Разбойник сожмет, а Князь пуще того ответит, и так крепко сцепились, что бабка в сторонке только крестится да молитвы шептает. Повалялися они так семо и овамо, позажималися всласть, пока петухи не запели да пока первая зорька не пробилась. И тогда молвил Горшок из-под Князя:
- Пусти, добрый молодец, утро уж, схорониться мне надо. А то заметят другие молодцы, да прибегут сюда, а за ними их жены, и будет мне шибко худо.
А Князь, как избавился от силушкиного бремени, да и размяк весь и думает, что за чудо чудное да диво дивное разбойник этот, и был бы он всем хорош, если б так некстати жен не помянул, потому как хотелось Князю после ночи на печке о женах думать еще меньше. Смекнул тогда Горшок, что неладно сказал, и горько ему стало, что Князь так закручинился, и захотелось ему добра молодца подбодрить:
- Хочешь большой и чистой любви, так приходи завтра на сеновал. Придешь? - Приду. Люб ты мне, разбойник. - И ты мне, царский сын.
Еле-еле Князь день отдневал да ночи дождался, и лишь стемнело, во всю прыть к сеновалу пустился. И пока в стойлах коровы не мычали да петухи не кричали, стали они с разбойником орудиями меряться. Хорошо слатал царь третьего сына, ан у разбойника ствол длиннее и калибр больше оказался. Опечалился было Князь, потому как привык на сеновалах первым быть.
- Почто печалишься, царский сын, тебе ж только лучше будет.
И было Князю так хорошо, что забыл он, что царь-батюшка наказывал и зачем он вообще за тридевять земель ходил. И лишь ясно солнышко на небо выкатилось да птички-пичужки запели, молвил он на радостях:
- Слушай, Горшок-разбойник, давай перстнями золотыми меняться. Буду я тебя за белы руки брать да в уста сахарные целовать, и поведу тебя в свои палаты царские, в свою светлу светлицу. - Веди, - ответил Горшок, потому что Князь казался молодцем верным и был неженат.
И пошли они вместе через поля да горы, дорогами широкими да оврагами глубокими. Долго ли, коротко ли шли, а Князь все грустнее становился, ибо припомнился ему завет царя и слова царские про путины шелковые да колоду белодубую. И горько заплакал он тогда, потому как сделал глупость, не подумавши.
- Что не весел стал, царский сын? Иль не люб я тебе больше? - Ой, люб, разбойник, потому и плачу. Веду я тебя не в палаты царские, не в светлу светлицу, а к царскому кату да на плаху белодубую. Забыл я, запамятовал, зачем царь-батюшка меня за тридевять земель посылал, а теперь припомнил: чтобы словил я лихого разбойника и добыл себе через то полцарства и жену. - Ну ты и подлец, - молвил Горшок и был совершенно прав. – И батюшка твой козел. Не буду с тобой больше зажиматься.
Заплакал тогда Князь горше прежнего, надеялся, что Горшок его пожалеет и утешать будет, а тот не стал ни в какую. Понял тогда царский сын, что слезами горю не поможешь, и стал пуще прежнего думку думать. А когда надумал, то просветлел ликом и сказал:
- Не бойся, разбойник, иди со мной смело. Не допущу я над тобой мучительства, и будем мы жить долго и счастливо. - Почто так? Али удумал ты чего дельного? - Удумал, удумал. Доверься мне.
Не шибко по душе были разбойнику такие слова, да делать нечего, завел его Князь в чужую землю, от родных горшков далече, и не было у разбойника иного выхода, кроме как вместе дальше идти. Пустились они снова в путь, и дни за днями, часы за часами – добрались до города белокаменного, до ворот широких. Немедля люд сбежался, и вскорости слух до царя дошел, что третий сын воротился, да не один.
- Чай, разбойника ведет? - Истинно так, царь-государь. Ликом бел, словно под луной загорал, волосы, как вороново крыло да торчат по-воинственному – видно, лихой тать. - В путинах ли шелковых, али в цепях кованых идет? - Нет, батюшка царь, не в путинах и не в цепях, а под руку с удалым молодцем, третьим сыном царским.
Эко диво, подумал царь, с трона соскочил да из палат царских ринулся на площадь, своими глазами на сына посмотреть.
- Почто уговор нарушил? Почто против отцовой и царской воли пошел?
Грозен был царь во гневе, а грознее еще царский кат, что поодаль топор налаживал да прикидывал, одна али две буйны головы на его колоду белодубую вскорости лягут.
- Не вели казнить, вели слово молвить! – вскричал Князь и кинулся царю-батюшке в ноги. – Почто будешь ты, отче, с соседями спорить, третье полцарства искать? Есть у тебя ужо два сына, да оба при женах, да те на сносях, - будет кому на троне сидеть. Позволь мне просто жить, не неволь дочь боярскую али купеческую, не кради у другого жену. А мы и так счастливы будем, а коли туго тебе и твоему царству придется, только кликни – мы тут же придем подсобить.
Подумал царь, прикинул так и сяк, и порешил, что пользы с третьего сына женатого будет – что с козла молока, а коли с разбойником он сдружился, то может, на что еще и сгодится, ибо – мафия.
- Ладно, так тому и быть. Только, сын, чтоб ты больше конюхов не трогал и полцарства вовек не поминал. - А и фиг с ним, - молвил Князь.
И стали они с Горшком-разбойником жить да добро наживать. А добро-то чужое было, потому как Горшок, хоть и жил теперь в светлой светлице, да привычек старых не забросил. И пришел к ним однажды Черный Мытарь, но об этом, коль зело желание будет, иную сказку скажем.
ну, стеб-то оно стебом... но стилизация шикарная. будто и впрямь сказку читаешь =) правда, всякие «вставочки» вроде «фиг с ним» и насчет калибров =) немножко не из той эпохи, но оно, как я понимаю, для пущей стебности. и чем-то по атмосфере похоже на тв-во самих КиШ.
цитатаправда, всякие «вставочки» вроде «фиг с ним» и насчет калибров =) немножко не из той эпохи
с умыслом, точно а что сказку читаешь - так там же настоящие фольклорные цитаты понапиханы, из 5титомника «русский фольклор», и особо *та-да* Царевна-лягушка. теперь вот к Золушке примеряюсь
Achenne читала я его давно, на 1вом курсе, когда у нас славянская мифология была, а тут и вспомнилось к месту. эх, что только не сгодится в жизни слэшера...
Отправлено: 04.05.05 01:49. Заголовок: анонс следующей серии
draw *достает нашатырь* ничего, пациент, во второй части вам станет лучше (? ), ибо эпизод №2 будет feat. Rammstein в соусе из некоторых других странностей канонического фанфикшена. об остальном пока умолчу
draw *с невинным видом* что-то в последнее время я чувствую симпатию к Флаке. вот в такой Флаковско-докторской манере и будет. вспомните-ка сказки, где упоминается «немчура» - не в одной и не двух. так что с т.зр. фольклора это будет вполне корректно...
Честно говоря, мне и первая часть сильно Раммштайн напоминала, непонять по какой причине... А уж если и вторая часть будет соответствующего характера... Жду-с
В тридесятом государстве, на краю за холмом, в городе том, где мы живем, где леса дремучи, озера сини и поля широки, жили-поживали царь и три его сына. Старший был женат на боярской дочке, средний на купеческой, а младший был замужем за разбойником. Сильно кручинился царь по тому факту, ибо предвидел, что люди добрые скажут да что за молву распустят, а царь черного пиара шибко не хотел. И решил царь-государь срочно меры предпринять, чтобы от неугодного родича отделаться.
Призвал он как-то сыновей к царскому своему трону и молвил:
- Чада мои любезные! Доволен я вами, молодцы вы ладные, да и семьи у вас хорошие.
Старшие сыновья обрадовались, что царь их хвалит, а младший, Князь, недоброе заподозрил, ибо нутром чуял, что лицемерит папаша, да не без умысла.
- Уж вы, чада дорогие, уважьте старика-батюшку, не откажите просьбу исполнить. Пусть жены ваши испекут мне по белому хлебу непробованному, да соткут по ковру турчанскому нещупанному, да станцуют на нем танец заморский невиданный, чтоб глаза стариковские потешить. Сроку даю вам неделю. А кто не сладит с заданием – будет невежа и недостойный в царских палатах жити.
Понял Князь и без батюшкиного хитрого взгляда, по чей огород камень уготовлен, и опечалился зело, однако виду не подал. А царь сидит на троне да похихикивает, а старшие братья пригоготывают, аки гиены, падаль учуявшие.
- Что, Князь, младший брат, затужил, али испужался царского наказа?
Вот какие люди бывают, как занудят, как работой заморят, а слова доброго от них никогда не слыхать. Взгрустнул тогда Князь, затосковал по двуспальной печке у бабки в деревне, да делать нечего, родительская воля – закон. И пошел он нога за ногу в светлу светлицу, где поджидал его Горшок-супружник. Чем ближе к светлице, тем пуще царский сын убивался, ибо предвидел, что грядет неминуемо на его голову первый семейный скандал.
- Почто кручинишься? Али от отца услыхал слово неприветливое?
И так любезно это Горшок спрашивает, что Князю совсем поплохело – стоит, молчит, не смеет слова молвить.
- Как же мне не кручиниться? Государь мой батюшка велел тебе хлеб ему белый испечь.
- Эка беда, не тужи, утро вчера мудренее. - Неужели сдюжишь? - А то!
Подивился Князь, не знает, как радость такая привалила.
- Это еще полбеды. Хочет царь, чтобы ты ему ковер турчанский соткал. - И тут не тужи, и это справим, - молвил Горшок, хоть уже и не шибко медоточиво. - И еще полбеды царь замыслил. Как соткешь ковер, должен ты на нем танец заморский станцевать, и сроку тебе на все неделя. А коли не справишься – будешь полным невежей, царского сына недостойным. - Да что ж за семья такая, что все половины по три раза меряет! – вскричал Горшок в сердцах. – Что я вам, замазурка какая, пред царем на ковре отплясывать? Другого дурака ищи! - Да где ж за неделю сыскать-то? – молвил Князь опрометчиво и понял сразу, почему семейная жизнь – не сахар.
Ну, поохаживали они силушку, да так, что сыра земля заподрагивала да бояре кособрюхие под окнами заперешептывались, и только бабки по переулочкам перемигивались – мол, милые бранятся, только тешатся. И правда, не прошло и часа, как угомонились молодцы разгневанные, утихомирились молодцы раздраженные, подулись-подулись, да и примирились.
- Не гневайся, Горшок любезный, лучше послушай, что я придумал. Сведу-ка я тебя в одну избушку, к старику одному седенькому, он все про танцы заморские знает. Такому научит, что ни боярской, ни купеческой дочери и во сне не привидится. - Ох, ну веди, - ответил Горшок, хотя и помнил, чем в прошлый раз это «веди» кончилось да как сурово Князевская находчивость оборачивалась.
Эпизод 2. The cruel tutelage of Pei Mei (c)
Собрались они и пошли через лес дремучий да овраги стоеросовые, по долинам и по взгорьям, пока не пришли на полянку одну. А на ней – избушка, забор вокруг избы из человеческих костей, на заборе торчат черепа людские с глазами, вместо верей у ворот ноги человечьи, вместо запоров – руки, вместо замка – рот с острыми зубами. Стали тут путники аки вкопанные, хоть молодцы и бывалые, да от ужаса обомлевши. К тому же и смеркаться началось, у всех черепов глаза засветились, и светло на полянке стало, будто середи дня – не убежать, не сокрыться незамеченным.
Тут послышался из избушки шум, деревья затрещали, ветки захрустели, замок зубами клацнул, и вышел на полянку дед, седой, как лунь, в одеждах белых, поясом атласным подпоясан, да в тапочках балетных. И так шагает, будто над землей плывет, под нос напевает, да вокруг себя то и дело вертается.
- Фу-Фу! Царским духом пахнет – небось третий сын пожаловал за наукой. Али не мил боле танец живота конюхам? - Это я, дедушка! Что конюхи, тут таперича самому царю угодить надо – выручай, помоги.
Прищурил дед глаза татаро-монгольские на Князева супружника, принюхался, языком поцокал да похмыкал скептически, балетным тапком землю-матушку попирая.
- Лучше б я змеище Горынище о тыех двенадцати хоботах полонезу обучать вызвался! Эка задача непростая, ну да ладно. Молви-ка мне, чудной молодец, на ножку поверток ли? - Зело поверток был, когда на печки сигал, - рек Горшок, да не без гордости, а Князь от чиста сердца подтвердил. - А вынослив ты ль, добрый молодец, да не ленив ли в делах куртуазных? - Про то сына царского спрашивай, он лучше моего скажет. - Добро, коли так. А теперь скажи-ка мне – люб ли он тебе так, чтобы у меня ученичество претерпеть?
Глянул тут Горшок на черепа горящие да на стариковские тапки балетные и хотел было сказать, как на духу, пару слов ласковых, но тут возьми и вспомнись ему сеновал, и воздержался он от речей гневных и только кивнул застенчиво.
- Хорошо, - сказал дед и тапком о землю пристукнул. – Возьму тебя в ученичество, поживешь у меня, поработаешь, а как работу исправишь, наставлю я тебя на Дао пасодобля, обучу вальсу стратегическому да танго тактическому, и не будет тебе боле средь ворогов ни одного равного. А не будешь слушаться – съем! А ты, царский сын, ступай домой и не подсматривай.
Опечалился Князь и поплелся с полянки, а глаза из черепов так и глядят, так и жгут, обернуться заставляют. Еле утерпел, на дорогу вышел, в ночь темную да холодную, и с каждым шагом так Князю все грустнее да одиноче делалось, что почти уж решил он назад воротиться да попросить старика их с Горшком какому парному танцу выучить – что угодно, лишь бы одному эту неделю не куковать.
Но на то он и был царский сын, хоть и третий, что силушки да смелости не занимать ему было. Выдюжу, говорит себе, не сворохнусь; и в том себе крепко зарок дал.
Эпизод 3. Я буду вместо, вместо него твоя невеста... (с)
А тем временем в стольном да во граде, в палатах царских суета стоит, пир да гулянка. Шатры натянуты, богатырско войско во всей красе по двору выгуливается, мед-пиво по усам течет. И только Князь у крепостных стен завиделся, сразу царь к нему гонца посылает, мол, во дворец поспешить, дело есть.
- Что за дело, батюшка? Почто братьев моих заместо не спросишь, не по сердцу мне ныне политикой заниматься. - Какая политика, третье чадо мое разлюбезное! Иди-ка ты лучше гостей иноземных встречать, послов привечать.
Молвит царь таку речь, а сам хитро поглядывает, Князя за локоток к приемному залу подпихивает. И не успел тот смекнуть, что за подлянку батюшка уготовил, как распахнулись двери дубовые, расстелились дорожки парчовые, задудели трубы приветственные, и выступила ему навстречу девица красоты неписаной. Очи вельми страстные, ступает, аки пава, и голосом соловьиным царску семью приветствует.
- Посмотри, что за краса в невесты тебе зело желает пойти. Зовется Василиса Прекрасная, как махнет левой рукой – озеро делается, как махнет правой – поплывут по воде белы лебеди. Присмотрись, сын, приценись, авось опомнишься, в трезвый разум вернешься да блажь свою горшечную забудешь.
Только задумался Князь, как на батюшкины речи ответить, а глядь – Василиса уж рядышком стоит, рукавами поводит да косой потряхивает, да оком страстным подмигивает. И не успел Князь слова молвить, как чувствует, как размягчела сыра земля под ногами; зашатался он, аки стройна сосенка под топором лесорубным, да и рухнул Василисе прям под расшиты туфли.
Захолонуло сердце у царя, заметался он по залу суетно, волосы на себе рвет – почто через эгоизм свой черный сына сгубил? Что поделать, не ведает, лишь знай что есть мочи лекарей призывает да посулы раздает, лишь бы чадо третье из лап костлявой вызволить. Да только нейдут лекари царские, боязно им, что не сладят с напастью.
Выступил тогда из рядов посольских дохтур один, видом ненашенский, тощий, как жердь, да с моноклями в обоих глазах. Поглядел, поприкинул, да и давай на языке тарабарском чесать, царь только на толмачей своих и полагается.
- Говорит дохтур заморский, что будет сына царского врачевать. И коли выврачует, не надобно ему иной награды, окромя доброго слова в нашем царстве-государстве о славном эскулапе Лоренце из Немчины.
Не шибко возрадовался царь, да ничего не поделаешь, только на одного заморского лекаря и надежда. И повелел он тому к делу приступать, а коли не справится – так всегда колода белодубая наготове.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дохтур Лоренц инструменты раскладывает. Поначалу выставил всех, окромя царя, из светлицы, а потом как стал иглами булатными позвякивать, колбами стеклянными постукивать, а когда сготовил все, то приступил к царскому сыну и ну его щупать да трогать, да мять, да колоть, а сам головой так безнадейно покачивает. А как намял свое, так и молвил:
- Die Allergie, царь почтенный. Через внезапную близость к женскому полу в лице Василисы мадам Прекрасной вышла у вашего сына зело негативная реакция.
Схватился царь за голову, стал распекать себя словами нехорошими, да поздно.
- Что делать-то, поделать-то что, медик почтенный?
Задумался дохтур Лоренц, один монокль протер, второй, и рек:
- Немоществовать царскому сыну неделю, а коли в тот срок не объявится рядом муж любезный, будет у царя-государя не сын, а спящий царевич. А коли и тогда друг милый не явится, донеможится он до могилки.
Вспомнил тут царь про Горшка-разбойника, велел по всему дворцу розыск учинить, а коли не сыщут – так по граду стольному. Кинулись гонцы по всем углам смотреть – ан нет нигде Князева супружника. И уразумел царь, как горько его коварство ему же аукнулось, начал он последние волосы на себе рвать да деньги значительной цены сулить, да все без толку. Повелел он тогда немчуре Лоренцу у одра Князева бдить и клепсидру переворачивать – счет дням вести, а коли вознамерится дохтур с поста своего слиняти, голову рубить ему безжалостно.
День сидит так эскулап Лоренц, другой, и все пуще ему кручина сердце гложет. С горя пробовал сам царского сына недужного телом своим немецким пользовать, да напрасно – не выходит субституция. И как седмица окончилась, стал он с жизнью прощаться да на языке своем тарабарском завещание писать. Только дописал, как распахнулись двери, расступилась стража, и явился в светлицу Горшок собственной персоной – ликом ясный, духом довольный. Отодвинул склянки дохтурские в сторону, клепсидру отставил, Князя за вялу руку взял да в уста скорбные облобызал. И в тот же миг Князевой хвори конец пришел, а медик Лоренц от счастья завещание на мелкие клочки изорвал.
И стала тогда во всем царстве радость большая. Устроил царь пир на весь мир, а только прежде всех трех сыновей с семьями ихними пред собой созвал и молвил:
- Чада мои любезные, да невестки дорогие! Не в добрый час порешил я вам смотр устраивать, ан все ж таки худое дело хорошо обернулось. Видные вы мастерицы, да только хлеб самый непробованный, ковер турчанский самый нещупаный, да танец заморский самый невиданный третьего сына супружник сладил, да к тому же и милого исцелил. А посему быть ему среди вас первым, и чтоб впредь слова недоброго никто молвить не смел.
Эпизод 4. Империя наносит ответный удар (с)
После этого стали бояре да крестьяне пировать и царя за справедливость похвалять. И только старшего и среднего царевичей жены оскорбленные с пира скрылись да к Василисе побежали, посудачить о своей женской доле, пока Прекрасная назад за бугор не уехала.
- Не плачьте, дочки боярская да купеческая, - молвила Василиса, - знайте, что зовут меня не только Прекрасною, но и Премудрою. Зря меня царь похулил, напраслину взвел – за это поквитаюсь я с ним и его сынком, что от красы моей чуть не помер. Вот вам зелье эфиопское, у дохтура Лоренца позаимствованное, – во что эфиопы черномазые его в пустыне не вольют, то плодовитым станет, будь то хоть верблюд, хоть колючка. - На что нам зелье такое, Василисушка, мы сами уж царю внуков принесли, - молвили невестки наивные. - Да не вам оно, жены глупые, - шепнула Василиса и око мстительное коварно прищурила.
Переглянулись тогда царевичевы жены и гнусно хихикнули. А о том, удался ли им их замысел злодейский, да что из этого вышло, в другой раз поведаем.
прежде чем взяться за продолжение, у меня две дилеммы на повестке дня: как разрулить этот дурацкий мпрег и как инкорпорировать в сюжет Рихарда, ибо очень хочется. идеи приветствуются
Achenne сочетание mpreg и «обычно» - это, имхо, оксюморон *удаляется читать всякие там клинические сайты* а Рихард уже того...инкорпорирован ( за подсказку спасибо Шрайку, гы )
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
а что сказку читаешь - так там же настоящие фольклорные цитаты понапиханы, из 5титомника «русский фольклор», и особо *та-да* Царевна-лягушка. теперь вот к Золушке примеряюсь 
), ибо эпизод №2 будет feat. Rammstein в соусе из некоторых других странностей канонического фанфикшена. об остальном пока умолчу 
- не в одной и не двух. так что с т.зр. фольклора это будет вполне корректно... 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума