Отправлено: 02.05.05 19:58. Заголовок: Другие группы: Стеб-слэш: КиШ (1/?)
копирую as is с ЖЖ. те, кто читал там, увы, ничего нового не увидят (пока [IMG SRC=/img/sm25.gif] )
Title: Сказка о том, как Князь себе жену и полцарства добывал. Author: В. Афанасьев-Гримм Fandom & Warning: КиШ-слэш Pairing: Князь/Горшок Disclaimer: сказка - ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок.
draw нельзя же все время смеяться от много смеха, как и от много оргазма, умереть можно...
не, это все Раммштайны виноваты. кантовско-фихтеанская идеалистическая метафизика и мировая скорбь умело разрушают здоровое славянское тело с примой вот в 3оей части вообще все сурово выходит...
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 26.05.05 19:36. Заголовок: 3/? : разрезанное на 4 части продолжение
надеюсь, форумчане своей единодушной массой когда-нибудь благополучно прорвутся в этот раздел и прочитают ряд маленьких 5титыс.значных постов, и все на тему:
Черный богатырь. Автор: А.П. Потык-Былинный Фэндом: КиШ, Раммштайн Пэйринг: Князь/Горшок, для особо подозрительных Горшок/Рихард Дисклеймер: то ли было, то ли не было, а что было – то быльем поросло. С персонажем J.K.Rowling эта самая Роулинг может делать все, что ей заблагорассудится - он мне на дух не нужен. Ворнинг: mpreg, смерть персонажа Раздача кредитов: Шрайк - за имена Раммштайнеров, mbtill - за заказ на мертвого Рихарда, Meister Faust - за камень . все остальное - вашей покорной слуги
В некотором царстве, в некотором государстве во времена стародавние жил-был царь с тремя сыновьями. И хорошо так было в этом царстве, что стал царь себя за счастливейшего из монархов почитать. Все у него было: и дом – полная чаша, и невестки ладные, и внуки спорые, и во всем семействе мир. В царстве-государстве тоже была тишь да гладь: разбойники лихие попритихли с тех пор, как самый лютый из них с царским сыном повенчался, и даже лешие да кикиморы стали на тот пример заглядываться да дальних родичей царевых себе в свояки присматривать – думали, наивные, что всем с государем породниться можно. Чуток опасно стало, правда, по лесам и по болотам странствовать, и зарубили себе граждане честные на носу: коль не хочешь скоропостижно жениться, не сходи с дорожки прямоезжей.
А в стольном граде-то, столице белокаменной, пир горой идет. С тех пор, как младший царский сын от хвори внезапной спасен был, не может царь-батюшка нарадоваться, все отмечать да обмывать сие чудо хочет. Помахал Василисе Прекрасной ручкой на прощание, ее дохтура Лоренца при дворе оставил за старания, а Горшка-разбойника чудотворного все у себя одесную подсаживает да похвальбами осыпает.
- Вот, невестки дорогие, вам урок и пример, мужьям вашим на зависть.
Невестки кивают, а себе думают: нет черта в доме, прими зятя. И любили они свояка ихнего, как клопа в углу – зевнет, не увернется, раздавят вмиг. Так что, хоть и сиживал теперь Горшок подле царя, да жизни такой не шибко радовался.
А невестки, царю чтоб потрафленье должное оказать, лицемерить горазды. Улыбаются миловидно, речи сладкие ведут, лаской Князева супружника привечают. То потрапезничать совместно позовут, то во садочке прогуляться, а Горшок все нейдет – думает, что мягко стелют, да жестко спать будет. Слушал Князь все это, да потом и сказал:
- Сходи ты хоть разок, почашничай с ними. Худой мир лучше доброй войны; глядишь, опосля и отстанут.
Хоть и маетное дело, да когда люб человек просит, как же тут не согласиться? А невестки рады-радешеньки, будто ничего на свете им и не надо, окромя как свояку чарку вина поднести. И вот сладили они как-то ввечеру в светелке своей посиделки: дочка боярская вино горячее разливает, дочка купеческая яства раскладывает, Горшок между ними сидит.
- Что ты, свояк, вежлив, да не весел? Давай с тобой чарками перельемся и навек нашу вражду позабудем.
А Горшок-то, хоть и разбойник бывший, отходчивый был, да милому желал приятное сделать, а потому возьми и согласись. А невестки пуще прежнего радуются, а про себя торжествуют, что так ловко в вино свояку злое зелье Василисино подмешали, да прикидывают, что за вред нанесли. И от радости своей такими уж приторными сделались, что не выдержал разбойник мажорности ихней и сбежал от них скоренько обратно к Князю.
- Бестолковые твои свояченицы и развисляйки, им волю дать – не унять. - Да что они, тебе спасибо, что меня уважил, - молвил Князь ласково, а сам пуще прежнего к супружнику сердечную привязанность чувствует. И такое вдруг на него хотенье напало, что только и мысли у него было, как любиться вовсю – и сверху, и снизу, и спереди, и сзади. И позабыли они за этим делом и невесток, и батюшку-царя, и вообще всех-всех-всех.
А царь тем временем думает, как бы еще мир да согласие в доме одобрить. Подумал раут светский устроить, да как представил Князева супружника промеж чиновников да советников, так и плохо царю стало. Подумал тогда бал провернуть – и то неладно, невестки супротив него в танцах опозорятся и снова разобидятся. Куда ни кинь – всюду клин. Разве что рыцарский турнир учинить? Пусть добры молодцы повитяжествуют, удаль свою покажут, а все желающие на это дело поглядят.
Пустил тогда царь клич по всем землям и городам, чтоб добры молодцы коней своих оседлывали, копья долгомерные доставали, палицами тяжелыми вооружались, да резвыми ногами в стольный град двигали, себе на славу, народу на потеху. А чтоб все на раздолье богатырское поспели, довольно времени положил.
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 26.05.05 19:37. Заголовок: 3:2
Долго ли, коротко ли, а настал наконец день славный. Поутру стал народ сбираться на поле широкое, флагами изукрашенное. Вокруг поля шатры пораскинуты, на каждом гербовщина всякая, бирючи да герольды желающих до богатырских утех возвестительствуют. Любопытно сие народу, да еще любопытнее на царскую семью поглядеть. Изъегозились уж все, а стоило государю на трибунах появиться, как даже брагу отставили, лишь бы языками почесать про царя в короне, про старшего царевича с дочкой боярской в золоте, про среднего царевича с дочкой купеческой в серебре, да про младшего, Князя, с разбойником – в коже да цепях.
Только расселось все семейство, как царь велит виночерпиям да кравчим пошевеливаться, питие, яства подносить. Старшего царевича жена рябчиков заказала, среднего жена – ананасов, а младшего супружник – соленых огурчиков. Подивился царь тому, да недолго, ибо попривык уж к Горшковым странностям, и велел поскорее ристалище открывать.
Стали витязи из шатров выезжать на побранку, коней добрых разгоняют, копьями друг друга пощекотывают, булавами да палицами противника от души обхаживают. И как тут не забавляться утехами богатырскими, когда приз герою обещан: венок из лавра благородного, в золоте исполненный. А потому выкидывают всяк во что горазд оружие вострое, копьями сотыкаются.
А когда осталась от витязей половина, а другую половину с печенкой закровавленной назад по шатрам распределили, встала вдруг на ристалище пыль столбом. Глядят все – новый богатырь пожаловал, чисто аутсайдер, да сразу в сечу и вломился. Сам телом крепкий, в латах черных, конь под ним чернее сажи, щит черным затянут, да на копье черный вымпел вьется. Где проскачет рыцарь тот – там улица средь павших проложится, где мечом махнет – там переулочек. Не щадит никого – ай бы только сабельку окровавити. Побил всех, побросал всех на сыру землю, да и подъехал к царю приз получать.
Нахмурился царь, потому как нежданцев сильно не любил, да делать нечего – победа у богатыря честная. - Как звать-величать тебя, удалец?
Промолчал удалец, только перчатку латную стянул и перстень обнажил, а на перстне том змий-дракон извивается. Пуще прежнего царь брови сдвинул, а все ж молвил:
- Слава тебе, рыцарь неведомый, да златолавровый венок на макушку. Носи на здоровье!
А рыцарь шлемом рогатым покивал да вдоль трибуны коня двинул. Зарделись дочки боярская и купеческая, попомнили обычай древний – венок победителя наипрекраснейшей даме сердца даривать; очи потупили, гадают, которая из них отличится. Противу старшей невестки рыцарь задержался, прикинул и дальше поехал; на среднюю поглядел, только рогами встряхнул; насупротив Горшка же встал, венок копьем подцепил да к ногам разбойника шустро переправил. А пока Князь гневом распыхивался да невестки от обиды расканючивались, пришпорил рыцарь коня и был таков.
Царь положил турниру три дня длиться, и на второй день новая сеча учинилась. Витязи вчерашние, тумаков во все места получивши, плотным боем схватились, пощады не знают. А когда опять половина полегла, на краю поля словно туча стучилась, словно гром загремел: то едет черный богатырь давешний. Часть противников распугал, часть по колено в землю втоптал и, как ни крути, опять по справедливости победил.
- Да кто ж ты будешь, силач славный? – снова царь допытывается. На то рыцарь покров со щита стянул, а там по черному полю серебром вензель «РЦК(б)» вычервлен. - Что за имя знатное за вензелем тем таится? - Райнхарт Цепко Кобельнштайн, - рек шлем глухим голосом, потом от царя отворотился и венок в том же, что и давеча, направлении приправил. Невестки от злости шипят, а любопытный царь все не отстает: - А почто ж ты литерой бэ обозначен? - Потому что блазный, - проворковал Горшок, от такого внимания про огурчики малосольные позабывши. - Потому что блудящий, - проскрипел Князь, от ревнения крякнув. А рыцарь, ни слова боле не молвив, опять прочь ускакал.
На третий день решил Князь дела на самотек не пускать и, кто все ж таки царевич в доме, показать. Только расселись все по местам, как он Горшку в одну руку самый толстый огурец сунул, а за другую сам уцепился – чтоб не вздумалось супружнику колобродить да рыцарю суровому знаки подавать. А черный богатырь уж вот он, по полю мчится, не успеет копье вскинуть, как у супротивников кони спотыкаются да мечи ломаются. Побежали витязи прочь, и опять была победа за сильным Райнхардом, рыцарем зело Кобельнштайном. В третий раз ему златой венок достался, и в третий раз он невесток обнес, а как перед Горшком остановился да к ногам его венок возложил, так и стянул шлем рогатый и лик свой явил. Охнул народ от образа нездешнего, да подивился зело на очи рыцаря белесые, на уста, помадой темной умащенные, да на волос, как вороново крыло черный и жестко стоящий. А рыцарь сам на охи внимания не обратил, рек царю, что желает в его дружине служить, и на поле черный шатер растянул – монаршего решенья дожидаться
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 26.05.05 19:38. Заголовок: 3:3
А как воротилось царское семейство в терем свой высокий после турнира, так и не стало Князю боле жизни удовлетворенной. Как ни возжелается ему помиловаться, так обязательно в это время у супружника нерасположенье выйдет: то мигрень, то сон недобудный, то невесть чем недовольство, то, прости господи, депрессия. Да что там ласки приветливые – и водки вместе теперь за одним столом не испить, а если и испить, то не закусить по-человечески: Князь, хоть молодец согласный был, от паюсной икры, на банан намазанной, шибко недовольным оставался.
Стал он думать-гадать, в чем тому причина. А как все передумал, так и заплакал гораздо, ибо вроде как не было иной причины Горшку нерасположенным быть, окромя к нему, Князю, обрыдлости. А виновен в этом не иначе как рыцарь заезжий, что своими очами белесыми кого угодно на путь блудный своротить мастер. И такая злость Князево сердце загрызла, что порешил он за всех молодцев, на турнире битых, отомстить, рыцаря Кобельнштайна на честный бой вызвать да самому с ним силами перемеряться. А там – будь что будет.
Как сказано, так и сделано. Стал Князь на бой собираться, латы кольчужные одевать, сбрую богатырскую из закромов доставать, с сабли острой да палицы тяжелой пыль стирать. Долго собирался, все надеялся, что милый объявится да благословение ему с буйной головы до резвых ног даст – ан нет, не судьба. Вздохнул Князь, горько ему умирать, с любимым не попрощавшись, да делать нечего, надо идти. Написал он тогда послание объяснительное, перстнем обручальным его прижал и из терема вон ступил.
А Горшок тем временем на супружника дюже сердит был. Истинно говорят, у кого не болит, у того и не свербит. Ни пожаловаться ему, ни сочувствия дождаться – то заглумится в ответ, то, еще хуже, осерчает. А больше нет у разбойника-сиротинки родной души в целом мире. Один только дальний родич был на острове туманном Альбионе, да и тот в последнее время только с колдунами якшаться удумал, прославился, да и через ту славу совсем скурвился – даже честную фамилию свою на тарабарский язык переиначил. Так одиноко, ну прям хоть к рыцарю чужеземному иди, на стороне утешения ищи. Да беда, что не будет рыцарь славный Кобельнштайн по душам разговаривать, скорее чего другого от своей дамы сердца захочет. Думал-думал Горшок и решил к эскулапу Лоренцу заглянуть – все ж такой же изгнанник беспризорный, може, мягкосердным обернется, или пуще того, от депрессии морфием поделится.
Эскулап Лоренц тут шибко обрадовался, за монокли уцепился, думает – ага, пациент идет, а коль не пациент, так хоть собеседник. Потому как неласковы были царские подданные с медиком иностранным, притирки да присыпки его больше по огородам своим заместо удобрения рассыпали, чем к телу прикладывали.
- Так, так, больной, на что жалуемся? - Да не больной я вроде. - Что ж к дохтуру пожаловали? - Тошно мне. - Тогда пожалуйте сюда, на кушетку. От телесного недуга неможится, али от подсознания? Не обижали ли нас, случаем, в детстве? Нервный тик, кошмары, или, паче чаяния, энурез? - Да говорю же, тошно жить стало, аж наизнанку выворачивает. - Кои архетипы сие вызывают, да в какое время? - А в любое время, что днем, что ночью. - А по утрам? - По утрам зельнее прочего.
Поперхнулось тогда дохтуру, да так, что пальцы на ногах занемели. Он виду, однако, не подал и дальше расспрашивает подозрительно:
- А хочется ль чего необычного? Блюда, али напитка странного? - Пожалуй, что и хочется. Сейчас бы селедочки с молоком, не завалялось ли где, дохтур?
Побелел ликом тогда медик Лоренц, полы халата белого подхватил да к сундуку со снадобьям кинулся. Хвать – а нет зелья одного, что он у черномазых эфиопов выменял. Понял тогда эскулап, как серьезно его Василиса кинула, хотел было бежать, да некуда – вокруг проклятое царство славянское, русский дух столбом стоит. И подумал тогда немчура Лоренц, в размышлениях клистирную трубку теребя, что нет ему другого спасения, окромя как через дипломатию.
- Боюсь, сударь мой любезный, не обошлось дело без потравы. Так вот в теремах-то поживати, при дворе-то пребывати. Ну ничего, в этих делах я сведущ, не впервой, положитесь на меня всецело. - А что за потрава, мил Фляк Христианович? - Для эфиопов пустынных самая благодетельная. Вы только не нервничайте, пациент, себя да будущего внука царского поберегите. Ай, и повитуху вашу тоже!
Хотел было Горшок на Лоренцевой шее клистирную трубку туже затянуть, да прикинул, что на кое-чьей шее она еще краше смотреться будет, а потому захватил инструмент и пошел супружника искать.
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 26.05.05 19:39. Заголовок: 3:4: Финал
А тем временем встал Князь перед шатром черным, а на пологе надпись неподобная написана: «Noli me tangere - memento mori». Ну, он, как положено, имя проклятое три раза выкрикнул и стал дожидаться, когда рыцарь на бой выйдет. Выглянул богатырь Кобельнштайн наружу, Князя взглядом окинул и губы черные презрительно скривил.
- Ты почто, блоха, сон мой тревожишь? - На тебя, нечистая сила, посмотреть пришел, крепости твоей испробовать. - Куда тебе меня испытывать, ты муха предо мной! Как дыхну огнем, как посмотрю оком белым, да как подниму меч булатный – и не хаживать тебе боле по сырой земле. - Все едино, я пришел тебе не сказки рассказывать, а насмерть воевать, чудо-юдо заграничное.
И стали они рубиться, да как ни старались, ни один, ни другой раны кровавой не дали, только палицы разбили, да мечи затупили. Побросали тогда оружие и хотели уже рукопашечкой сойтись, а тут мать сыра земля сколыбалася, во чистом поле травку залелеяло – то бежит по полю Горшок разгневанный, аки туча с дождем поднимается, тока клистирный шланг по ветру вьется.
- Ты не смей, рыцарь суровый, мерзавцу этому голову рубить – куда уды свои коварно совал, пусть за то ответ несет. Что посеял, сеятель хренов, то пусть и пожинает!
И не успел Князь ни меча поднять, ни палицей прикрыться, как обвилась на его белой шее резина злая, вазелином пропахшая. А Горшок душит, а сам приговаривает:
- Эка, ты, подлец, перстнями обручальными разбрасываешься, али сбежать хотел? Не дам тебе безотцовщину плодить, или оженись снова, как положено, или умри смертью позорной.
И не избегнуть бы тут Князю кончины мученической, кабы в тот миг рыцарь Кобельнштайн в хихикательном приступе не зашелся. В клистир пальцем тычет, а в смехе-то под ноги не смотрит, о камень злокозненный ножкой, в железо закованной, спотыкнулся, оружие булатное не удержал, зашатался да о земь ударился, да головой, да о камень, да так, что помер на месте.
Осерьезнели тут молодцы славянские, потому как поняли: одно дело – ратный бой, а совсем другое – когда вот так рыцарь иноземный смерть находит, ибо есть сие дипломатический казус. И придут неминуемо в царство-государство дорогое рыцаревы родичи, и будут они шибко разъяренные, и будут месть учинять, и кто ж с ними сладит, коли Цепко Кобельнштайн всех богатырей побил?
А что молодцы надумали, да как житие свое семейное в новой диспозиции обставили - про то другая сказка будет.
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 01.06.05 12:27. Заголовок: Re:
бугаг)))) и давно оно тут? а то всё никаких обновлений не было. Единственное вот что - что-то как-то быстро Рих загнулся. И немного невразумительно))))
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Рейтинг:
0
Отправлено: 01.06.05 13:32. Заголовок: Re:
Meister Faust
так сессия же началась! имейте сострадание к человеку, которого в разные дни июня, но исключительно с 8.30 утра, посетит 100+ человек. и каждый с жадно разверзнутой зачеткой
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
от много смеха, как и от много оргазма, умереть можно... 
с примой вот в 3оей части вообще все сурово выходит... 
. все остальное - вашей покорной слуги 
спасибо за фб, однако 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума