Форум

Река

- Привет.
- Привет, Рих.
- Ты откуда здесь?
- Да просто проезжал. А ты что так поздно гуляешь?
- Просто вот…
Невообразимо огромное чёрное небо, на котором звёзды ослепли от неона мегаполисов, протянулось над ними, как полиэтиленовая плёнка над парником. В небо упираются каменные зубы высоток, источенных огнями и открытыми окнами. Осень носит клочья пара и остатки дневного тепла совсем низко над мокрым асфальтом. А они стоят друг напротив друга, прикуривают, наклоняясь к рукам, сложенным словно для струйки ключевой воды. Но вместо воды ладони наполняются никотиновым дымом.
Тиль выбрался из машины, придерживая бедром приоткрытую дверцу, поболтал с Рихардом какое-то время. Непривычно видеть Рихарда без лёгкого макияжа. Публичная жизнь наносит свой отпечаток на лица. И без этого отпечатка лицо кажется белёсым и пресным, словно чёрно-белая фотография, залитая молоком. Обычно он подводит глаза и чуть трогает тушью ресницы. Грим съел всю его красоту, будто голодная собака - вожделенный корм, и теперь он не может обходиться без макияжа, когда выходит в свет. Тиль всегда красился слишком неумело, грубо, по-деревенски, своими большими крестьянскими руками. И Рихард то морщил от этого нос, то посмеивался над этим.
А сейчас они стоят у какого-то закрытого на ночь магазинчика и негромко разговаривают о прошедшем дне. А, значит, ни о чём.
Решили немного отдохнуть после нового тура. Каждый из группы думал, что только он один остался в городе, в то время как остальные уехали «в тёплые края». Но, то и дело натыкаясь друг на друга в каменных кишках улиц, они понимали, что город не отпустит просто так раз и навсегда проглоченную добычу.
Город старит. Помнишь, Рихард, ты всегда это говорил. Ты постарел. Ты видишь это? Видишь каждое утро в зеркале?
Если бы ты видел себя каждое утро в моих глазах, ты никогда бы…
- Подвезти тебя?
- Пожалуй.
Когда он улыбается, в уголках его глаз собираются веером длинные чёткие морщины, словно кто-то взял в пучок струны от его гитары. Когда он улыбается, он по-американски показывает свои «травоядные» зубы. У Тиля зубы медведя. Он редко показывает их.
- По-моему, у тебя что-то в двигателе стучит.
- Да? Хм. Вот и мне казалось…
- Продай ты эту колымагу, Тиль. А ещё вернее просто отправь её на свалку.
- Я к ней привык.
Ты не помнишь её? Ты не помнишь, как по её лобовому стеклу текла дождевая вода, точно слёзы неба или тоненькие прозрачные змейки? Я тогда чуть не убил нас обоих. Чёрт, каждый раз, как вспомню, я испытываю глубокое чувство вины. Перед этой машиной. Она же, в сущности, не виновата. Она просто машина. Я её люблю, Рих. Должен же я любить хоть что-то.
Если не тебя.
Он сидит, смотрит перед собой, иногда поворачивает к Тилю голову, улыбаясь и венчая уголки своих серо-зелёных глаз пучком струнок. Поболтаем ещё? О чём, Рих? О чём…
Машина мягко шуршала шинами по мокрому асфальту, плывя чёрным диковинным жуком по мосту и отражаясь в чёрной рябой воде внизу.
Постоим немного, покурим?
Они стоят, облокотившись о парапет, и смотрят вниз. Хм. Не так высоко. Много-много лет назад в бассейне были вышки в десять метров. Тогда они казались Тилю недосягаемо высокими. Страшно было даже смотреть на их вершину. Потом он научился прыгать вниз. Ещё неизвестно, что страшнее – лезть вверх или прыгать вниз.
Вниз летит крошечный оранжевый огонёк докуренной сигареты.
Рихард ни с того ни с сего закашлялся, и проговорил – ах, в который уже раз! – бросать надо. Ты бросил. Видишь, летит вниз.
Догореть до жалкого окурка и плавно – очень плавно спикировать в чёрную холодную воду, промокнуть, размякнуть и погрузиться на дно. Кажется, это ждёт нас с тобой, Рих.
- О чём ты задумался? – голос Рихарда с хрипотцой, когда шёпотом. Почему шёпотом? Никого кругом.
- Я подумал. Вот стоим мы тут. А там, внизу – река. – задумчиво протянул Тиль, сам не зная, какой смысл был в его словах. Да и был ли в них смысл.
- Река. – вздохнул Рихард. А что ещё тут скажешь? Да. Вон она. Перемигивается стальной рябью с огнями города, - говорят, одна из самых грязных рек Европы.
Да, Рих, давай вспомним урок географии. Давай трепаться о чём угодно, только не о том, о чём думаем сейчас. Неожиданно Тиль широко улыбнулся.